Если ты хочешь играть хорошо ты должен не просто бегать по сцене так, чтобы мудак у дверей выхода не принял тебя случайно за лишнюю микрофонную стойку. Каждой клеточкой своего гребанного тела и пропитых мозгов ты должен ощущать драйв музыки, чтобы бас заглушал удары рехнувшегося от кокаина сердца, чтобы каждый в зале пребывал в том же вакханалическом экстазе и последняя шлюха орала, что хочет от тебя детей.
Никки всегда пребывал на сцене в одинаково бухом состоянии. Нет, никогда специально не напивался перед концертами. Ну, почти никогда. Вообще скорее он уже сам забыл, когда последний раз был трезвым.
Но это досадное обстоятельство никогда не сказывалось на музыке. Стоило взять гитару в руки и сделать первый аккорд как мозги отключались напрочь. Мощный рев гитары пробирает до костей, и становится похуй на все. Ты орешь как бешенный и бегаешь по сцене, потому что вот она, гребанная свобода. Есть только ты и твое творение, от которого сейчас разрывает эту пьяную толпу в низу. В такие моменты все они – серая масса, а ты Бог на сцене, их идол и икона. И это чувство, эта жестокая помесь свободы, обожания и тяжелой музыки – это самая страшная и неотпускающая в мире наркота. В упоении ты творишь на сцене свой личный ад и рай, выпуская наружу все затаенной дерьмо, и публика с ревом поглощает его. Для них это самая искренняя вещь в их сером мирке коррупции и лживых дибилов вокруг.
Они дают им то, зачем они пришли. В самой долбанутой форме, доведенной просто до грани абсурда, до всех возможных граней. Четыре накрашенных мужика в обтягивающих лохмотьях и на шпильках скачут по сцене. А вы бы устояли на месте под галлоном виски и дозой кокаина до концерта?
По одобрительному и разочарованному крику зала и прощанию Винса он понял, что концерт окончен. Бесит мокрая челка, которая норовит лезть в глаза. Блять, макияж наверно потек. В принципе пофиг, видок у него все равно и без того зашибись.
Спускаясь по ступенькам желание одно: скинуть нахрен ботфорды и продолжить нажираться в гримерке. Но выполнению этого жизненного важного желания препятствует какой-то мудак, заградивший дорогу.
"Дорогуша? Ох блять тебе повезло, что ты подошел не перед концертом."
После двухчасового прыганья по сцене, бешеного выплеска эмоций и адреналина Сикс обычно был на удивление добр. Относительно. По-крайней мере не кусается.
- А как ты думаешь, сколько слов мне понадобится чтобы послать тебя нахер?
Никки бросил это небрежно, облокотившись на стенку, чтобы та его держала. Он даже оскалился своей фирменной улыбкой, спокойно цепляя большие пальцы за низкий пояс лаковых лосин.
Оценивающий взгляд на зарвавщегося придурка. Тот кажется каким-то слишком уверенным для обычного быдла. И даже слегка знакомым. Хотя откуда, он же кучерявый! *
- А ты вообще блядь кто?

_______________________________________________
* Отсылка к заебонам Сикса:
Если и есть одна генетическая особенность, которая автоматически делает человека непригодным для того, чтобы играть рок, так это кудри. Нет ни одного кудрявого музыканта, кто был бы крут; такие люди как Ричард Симмонс (Richard Simmons) — парень из «Greatest American Hero» и вокалист из «REO Speedwagon» были кучерявыми. (с) "Грязь"

Он просто заносит кулак и с размаху заезжает по самодовольному лицу. Не со всей силы, но вполне ощутимо. Собеседник нарывается – и кто Никки такой, чтобы отказывать ему в таком удовольствии? Его философия на этот счет всегда была проста. Тебя оскорбили? Бей ублюдку морду. Ублюдок набил морду тебе? Сплюй зубы на асфальт и продолжай вставать и отвечать на удары до тех пор, пока не смешаешь его с пылью под ногами.
После удара Сикс просто продолжает стоять, не поменяв небрежной позы и равнодушно смотря на звезду прошлого поколения. Неожиданная встреча, которая не вызвала никаких эмоций. Любой человек, встретив своего кумира или просто знакомую звездную персону наверняка теряет голову и оглушает ту своими писками. Когда Mötley Crüe взлетели на пик популярности и Никки самому довелось встречаться с ними, он сразу воспринимал их всех как обычных людей. С кем-то сдружился сразу, кто-то сходу получил по роже. Но заранее воспринимать расфуфыренного идиота перед тобой как какого-то Бога? С чего бы? Музыка Ники продается, фанаты сходят с ума по его группе, так что все они в одной лодке. Уважение нужно заслуживать. Список людей, последователем которых считал себя Сикс был минимальным, и все эти люди свою марку держали.
Джимми Пейдж. Цеппелин. Они творили неплохую музыку, хотя и не совсем во вкусе Никки. Это не дает Пейджу никакой форы. Пока что он просто зарывающийся мудак.
- Полегчало?
Парни наверняка уже напиваются там. Вряд ли его кто-то ищет, Никки знает, что им всем глубоко похуй, где он и что с ним. Сикс досадливо осматривается, начиная потихоньку заводиться. Эйфория от концерта развеивается, и без дополнительного поддержания ее он сейчас начнет вызверяться.
Он привык решать все быстро и разом. Поэтому подойдя к ударенному Джимми он просто берет того за грудки, притягивая к себе и буравя напряженным взглядом черных глаз. Спрашивает он тихо, не повышая тона, но достаточно угрожающе.
- Ты все сказал, или продолжим?
Говорят, Ники славный малый – когда его не злишь. Мистер Цеппелин выбрал не лучшую форму для знакомства с молодым несдержанным музыкантом. Конечно, Сикс был весьма наслышан о весьма непростом характере Пейджа, но его это как-то не заботило, и поблажек кучерявому не давало.
Возможно, кто-то бы из группы и смог оттянуть Сикса, скорее всего Томми. Вечно этот засранец умудряется заболтать его и перевести весь гнев на себя, постепенно переводя все это в шутку.
Но тех не было поблизости, а охрана клуба всегда только за потасовку: Ники устраивал замечательные бесплатные представления, когда срывался на кого-то.